Мы молчали. Каждый ушел в себя.

Я допил свой бокал и нарушил молчание, угадав, куда унеслась мыслями Джейн.

– Если бы я был врачом, думаю, я рекомендовал бы тебе что-нибудь весьма традиционное и простое. Отдых, например.

– Именно это и говорит мой настоящий врач. Боюсь, просто из стремления отделаться от трудной пациентки – хоть на несколько недель. Бедняга.

– Она знает?..

– О нас с Энтони? Да. Она сама в разводе. За эти годы мы с ней очень сблизились. Стали настоящими друзьями. Она теперь крупный специалист по несчастным женам Северного Оксфорда.

– Она слишком близка тебе, чтобы прислушиваться к ее советам?

Джейн пожала плечами:

– Уверена – совет прекрасный. Сам по себе. – Она поморщилась. – Если бы только он так сильно не смахивал на первую главу любой повести из женского журнала. Одинокая героиня ищет утешителя на ближайшем горно-лыжном курорте.

– Какой цинизм!

– Просто трусость, Дэн. Не думаю, что в данный момент способна решиться на что-нибудь такое.

Я ждал, внимательно за ней наблюдая; колебался; потом, как и она, стал вглядываться в огонь.

– Мне пришла в голову дикая мысль, Джейн. Только что. Совершенно безумная, по правде говоря. Можешь выслушать?

– А я-то думала, что у меня монополия на дикие мысли.

– Не скажи. – Я поднялся на ноги. – Дай-ка выпью для храбрости. Ты присоединишься?

Она покачала головой. Я отошел к шкафчику с напитками и заговорил оттуда:

– Мне надо на несколько дней поехать в Египет. Очень скоро. Из-за сценария. В Каир, оттуда – в Асуан. У них там можно купить замечательное путешествие вниз по Нилу. Из Луксора. На неделю. – Я обернулся и улыбнулся ей. – Почему бы тебе не поехать со мной? – С минуту она смотрела на меня молча, словно не веря, что я всерьез. – Из самых чистых – во всех смыслах этого слова – побуждений. По старой дружбе.

Она вздохнула:

– Дэн, я никак не смогу. Я не хотела бы… Я долил виски водой.

– Почему?

Она спустила ноги на пол, наклонилась вперед, сжала руки.

– Потому что… По тысяче причин.

– Ты ведь там не была?

– Нет.

– Просто посидишь на солнышке на палубе симпатичной старой посудины. Посмотришь достопримечательности, если захочешь. Отдохнешь. Почитаешь. Я большую часть времени буду писать и встречаться с людьми.

– Звучит божественно. Но я…

– Всего десять дней. – Джейн немедленно укрылась за привычной маской: лицо ее приняло полупечальное, полуироническое выражение, с каким терпеливые мамаши выслушивают невероятные идеи своих отпрысков. Я вернулся к камину. – Я когда-то уже совершил такое путешествие – с Андреа. Замечательный отдых: расслабляет, успокаивает. А климат в это время года – просто мечта. – Я встал спиной к огню. – Авиабилеты со скидкой. Да еще и драгоман 306 бесплатный. Таких условий в жизни не дождешься.

– Я правда не смогу, Дэн. Честно.

– Но ты же только что сама сказала…

– Не принимай слишком буквально.

– Ну приведи хотя бы одну из той тысячи причин.

– Дети. – Она пожала плечами. – И все вообще.

– А можно, я позвоню Роз – узнать, что она думает?

– Я более или менее уже пообещала поехать во Флоренцию, повидать Энн.

– Что может быть проще? Сделаешь пересадку в Риме на обратном пути.

Это географически здравое соображение на миг поколебало ее сопротивление или хотя бы заставило искать более убедительные аргументы.

– Все решат, что я сошла с ума. Я улыбнулся:

– Кое-кто уже так и решил.

– Я буду чувствовать, что просто бегу от проблем.

– Вот это действительно безумие. Ты заслужила отдых. – Она сложила руки на коленях, сидела сгорбившись, наклонившись вперед, глядя на мои ботинки. – Что ты говорила мне в Оксфорде? О том, как много мы теряем, прячась за собственный возраст?

– Дэн, ужасно мило с твоей стороны предложить мне это. Ноя…

Она умолкла, будто мой «ужасно милый» поступок лишил ее дара речи, а мое предложение не подлежит обсуждению. Я снова сел в кресло-качалку.

– Это вовсе не из-за того, о чем просил меня Энтони. Я просто считаю, что это пойдет тебе на пользу. Новые впечатления. А мне будет приятно иметь такую попутчицу.

Она ответила мягко, но в ее голосе я расслышал облегчение – ведь я дал ей явный повод для возражений.

– Вряд ли я та попутчица, которую тебе следует взять с собой.

– Если бы Дженни была здесь и познакомилась с тобой, она бы уговаривала тебя поехать. Проблема не в этом. – Но по ее лицу видно было – она сомневается. – Ты по Роз должна знать. Их поколению чуждо ложное чувство собственности.

Она повела головой из стороны в сторону.

– Но мне правда нужно столько всего сделать.

– Что, нельзя отложить все это на пару недель? Производственный отдел сам все организует. Тебе нужно будет всего лишь подписать визовую анкету. – Она молчала. – Слушай, Джейн, я прекрасно сознаю, скольким обязан тебе за Каро. Попробуй принять это как знак благодарности. От нас обоих.

– Тут вовсе не за что меня благодарить. Просто я очень ее люблю.

– Я это знаю. И мы оба чувствуем это.

Джейн опять прилегла на диване; теперь она смотрела на епископа; потом подняла руки, провела ладонями вдоль шеи вверх и на миг сжала руками щеки: этот жест напомнил мне тот, что я заметил тогда, в ее оксфордской гостиной, когда умер Энтони… будто ей не хватало не только слов.

– Если бы я не была такой, как есть, Дэн. Я просто не чувствую себя вправе… О Господи!

– Вправе на что?

Она набрала в легкие побольше воздуха.

– Если учитывать…

– Прошлое?

– Если хочешь.

– Я полагаю, мы оба достаточно повзрослели, чтобы думать об этом с улыбкой.

– Но тебе нужно работать.

– Ты забываешь, что я здорово набил руку в умении отделываться от всех нежелательных помех. Всю жизнь в этом практиковался.

– Дэн, я тронута. Но я правда не смогу. Уверена, что не смогу.

Я внимательно разглядывал свой бокал с виски.

– Вот теперь я обиделся.

– Ну пожалуйста. Я вовсе не хотела тебя обидеть.

– По-твоему, я все еще не заслужил прощения?

– Ну вот, теперь ты говоришь абсурдные вещи.

– Но меня по-прежнему нужно бояться – как данайцев, дары приносящих?

– Вовсе нет. Просто… – Она опять глубоко вздохнула. Потом сказала: – Наверное, это что-то вроде гордости. Желание справиться без чужой помощи.

– Мое предложение тебя совсем не привлекает? Она замешкалась. Потом ответила:

– Привлекает. Как абстрактная идея.

– Тогда твой пуританизм совершенно ни к чему. И опять она замешкалась с ответом.

– Я так боюсь утратить то немногое, чего добилась, пытаясь стать менее эгоцентричной.

– Господи, куда же подевался бедный старый Рабле?

– Боюсь, он давным-давно потерял со мной всякое терпение. – Она долго смотрела в огонь, потом добавила: – Как и все остальные.

Мне страшно не понравился ее тон; она будто бы понимала, что ведет себя неразумно, играет роль Христа, искушаемого дьяволом в моем образе, и полуизвинялась за это, как неуступчивый мученик извинялся бы за собственное упрямство. Это попахивало иезуитством, ее оксфордским и католическим прошлым, стремлением показать, что ей этическая сторона любой ситуации видна яснее, чем простому люду вне ее круга. Но любые военные действия требуют собственной стратегии, и я решил отступить.

– Согласись хотя бы оставить решение на потом. Утро вечера мудренее, – сказал я. – И прости, пожалуйста, что я вывалил все это на тебя вот так – вдруг.

– Это ты меня должен простить.

– Просто поразмышляй об этом денек-другой.

Разумеется, я загнал ее в угол; отказаться ей было трудно, и столь же трудно – делать вид, что ей не хочется ехать.

– Ты так добр, Дэн. Я просто…

– Разве дело только в этом? Мне все равно надо ехать. – Я встал.

– Ты же сам сказал, что это – дикая мысль.

– Дикие мысли часто оказываются самыми разумными. – Я чуть улыбнулся ей сверху вниз. – Особенно если приходится преодолевать идеологическую гегемонию.